Тот, кто получает пощечины - Страница 18

Барон. Очень странная. Но где же графиня?

Манчини. Да, да… я сейчас схожу за нею. Дитя, она так увлекается своим бенефисом и работой… они называют свои прыжки работой, барон!

Барон. Я могу подождать. (Садится, цилиндр на голове)

Манчини. Нет, зачем же? Я потороплю ее. Я скоро. А ты, Тот, будь хозяином и займи нашего дорогого гостя… Вы с ним не соскучитесь, барон. (Выходит.)

Тот размашисто шагает по комнате, улыбаясь и поглядывая на барона. Барон сидит, — широко расставив ноги, подбородком опершись на палку. На голове цилиндр. Спокоен.

Тот. Как прикажете вас занимать, барон?

Барон. Никак. Я не люблю клоунов.

Тот. Как и я баронов.

Молчание. Тот надевает на голову котелок, размашисто берет стул и со стуком ставит против барона. Садится верхом, повторяя позу барона, и смотрит ему в глаза. Молчание.

Вы долго можете молчать?

Барон. Долго.

Молчание. Тот постукивает ногой по полу.

Тот. А вы долго можете ждать?

Барон. Долго.

Тот. Пока не получите?

Барон. Пока не получу. А вы?

Тот. Я также.

Молча, сдвинувшись головами, смотрят друг на друга. На арене звуки танго.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

БЕНЕФИС КОНСУЭЛЛЫ.

На арене музыка. В цирковой комнате больший беспорядок, нежели обычно. Много навешено и валяется по углам платья артистов. На столе, брошенный небрежною рукою, лежит большой букет огненно-красных роз. У арочного входа курят и болтают три берейтора — второстепенных артиста, несущих берейторскую службу. Одинаковые проборы на приглаженных волосах, два с усиками, третий брит, лицом похож на бульдога.

Бритый. Полно, Анри. Десять тысяч франков — это слишком много даже для барона!

Второй. А почем теперь розы?

Бритый. Я не знаю. Зимой они дороже, конечно, но все же Анри болтает глупости. Десять тысяч!

Второй. У барона свои оранжереи, ему ничего не стоит.

Анри (бросая сигару, которая обожгла ему кончики пальцев). Нет, ты несносен, Граб! Послушай: ведь это же целая фура, от нее на милю пахнет розами. Чтобы усыпать всю арену…

Бритый. Только круг.

Анри. Это все равно. Чтобы усыпать круг, их нужно тысячи — тысячи роз и бутонов! Ты увидишь, что это будет, когда они лягут ковром… он велел ковром, Граб, понимаешь!

Второй. Но какая баронская прихоть! Нам не пора?

Анри. Нет еще, успеем. А мне это нравится: огненно красный танго на огненно-красном ковре из зимних роз!

Бритый. Консуэлла будет скакать по розам, а Безано?

Второй. А Безано — по шипам.

Улыбки.

Бритый. У мальчишки нет самолюбия: я бы отказался!

Анри. Но это его служба, он обязан, Граб. (Смеется.) А о самолюбии поговори с ним самим: он зол и горд, как сатаненок.

Второй. Нет, — чудесный бенефис, не говорите. Приятно смотреть на эту толпу, она так возбуждена…

Анри. Тсс!

Все трое, как пойманные школьники, бросают сигары и папиросы и дают дорогу Зиниде, идущей с Тотом.

3инида (строго). Почему вы здесь, господа? Ваше место у барьера.

Анри (улыбаясь, почтительно). Мы только на минуту, мадам Зинида, мы идем. Какой удачный вечер, не правда ли? — и какая слава для папы Брике!

3инида. Да. Идите и, пожалуйста, не оставляйте ваших мест.

Берейторы уходят. Зинида открывает стол и прячет какие-то бумаги. Она в костюме укротительницы.

Ты что делал около зверей, Тот? Ты меня испугал.

Тот. Так, герцогиня. Я хотел послушать, что говорят звери о бенефисе. Они шагают по клетке и ворчат.

3инида. Их раздражает музыка. Ну, Тот? Садись. Вечер превосходный — и я очень рада, что Консуэлла уходит от нас! Ты слыхал про баронские розы?

Тот. Все говорят. Розы Гименея!

3инида. Вот и еще… (отталкивает букет) везде разбросаны! Да, я рада. Она здесь лишняя и мешает работе. Это несчастье для труппы, когда в ней заведется такая, слишком красивая и… доступная девчонка.

Тот. Но ведь это же честный брак, герцогиня!

3инида. Для меня это безразлично.

Тот. И пауки ведь также нуждаются в улучшении породы! Какие очаровательные паучата выведутся у этой пары — ты воображаешь, Зинида? С лицом матери-Консуэллы и с нутром папаши-барона они смогут украсить любую арену.

3инида. Ты сегодня зол, Тот. И мрачен.

Тот. Я смеюсь.

3инида. Но не весело. Ты почему без грима?

Тот. Я в третьем отделении, еще успею. А как относится к вечеру Безано? Он тоже доволен?

3инида. Я не говорила с Безано. А знаешь ли, что я думаю, мой друг: ты также здесь лишний!

Молчание.

Тот. Как прикажешь понимать это, Зинида?

3инида. Как сказано. В сущности, Консуэлла продалась за пустяки: что такое этот барон и его несчастные миллионы. Про тебя говорят, что ты очень умен, пожалуй, даже слишком, так вот скажи мне, подумай: за сколько можно купить меня?

Тот (как бы прицениваясь). Только за корону.

3инида. Баронскую?

Тот. Нет — королевскую.

3инида. Да, ты очень неглуп. А ты догадался, что Консуэлла не родная дочь Манчини?

Тот (пораженный). Да что ты! А она знает об этом?

Зинида. Едва ли, да и зачем ей знать? Да, безродная девчонка с Корсо, которую он предпочел пустить в оборот, нежели… Но по закону она его дочь — графиня Вероника Манчини.

Тот. Хорошо, когда все делается по закону, не правда ли, Зинида? Но любопытно: в ней больше голубой крови, чем в этом Манчини… можно подумать, что это она подобрала его на улице и сделала отцом и графом. Граф. Манчини! (Смеется.)